Параськины озёра

 Про Параськины озера на Северах слышали все рыбаки, грибники, ягодники и просто любители-туристы, выезжающие на природу. Но даже те, кто никогда и не бывал в этих краях, хоть однажды слышали об удивительных красивых озерах богатых рыбой, прибрежных лесах полных лесными дарами и, конечно же, о самой бабке Параське, знаменитой хранительнице озер. Однако и те, кому довелось побывать на этих озерах и увидеть легендарную бабку Параську и даже услышать, как она ругала всяких разгильдяев загаживающих озера и прибрежные леса, совершенно не догадывались что это за человек. К сожалению почти никто и ничего не знает про саму хранительницу голубых озер, хотя история жизни этой женщины очень даже интересная, и бесконечно грустная. И когда мой старинный знакомец Виталий Шомесов, рассказал мне Параськину историю, я еще долго раздумывал, а можно ли сегодня рассказывать её кому-то вообще. Дело в том, что некоторые детали этой истории в наше время могут вызвать злую усмешку и даже раздражение, и мне бы не хотелось ничем очернять память этой удивительной женщины, унесшей с собой свою тайну. Но когда я пересказал эту историю моему другу Виктору Ивановичу М…, известному драматургу и сценаристу, он посоветовал мне все-таки поведать её читателям, потому что о таких людях должны знать наши читатели. Пусть хотя бы узнают о том, какие страсти бушевали в сердцах людей, еще совсем недавно по историческим меркам. Пусть знают, что были люди, у которых главной ценностью была честь, слово и преданность. Ценности, которые нельзя измерить ни деньгами, ни властью и которые сегодня сильно девальвированы.
…
В двадцатые годы на побережье Ледовитого океана жил Иван Канев, удалой мужик, удачливый промысловик известный по всему побережью своим охотничьим искусством, твердым словом и добрым сердцем. Пушнины Иван добывал немало, дичь и зверя промышлял с умом, и бережливостью, и пользовался всеобщей любовью да уважением. Жил Иван надо сказать не бедно, дом срубил высокий светлый, просторный, да и в доме у него всё было, небыло только хозяйки. А всем известно, что без хозяйки любой дом сиротой смотрится. Как-то не везло ему по женской части, в парнях не сумел девки подобрать себе под стать, да так и задержался в холостяках до сорока пяти лет. Мужик Иван был здоровый и ладный, вдовицы и молодицы к нему клеились, но никто ему в душу не западал, всё не те попадались, от чего сильно печалилась  его уже престарелая мать.
Но послал Бог и ему счастье. Совсем не такое и простое и очень недолгое, но зато немалое. Шел как-то Иван налегке в своё урочище, расположенное на водоразделе трёх рек, и прямо на дороге нашел свою будущую жену. Он часто потом вспоминал, что вообще-то хотел пройти километров на десять восточнее этого места, но, обходя очередной урман, увидел мелькнувшую в кустах черную лису, которую спугнула его собака. Поскольку черная лиса была большой редкостью для этих мест, Иван решил посмотреть, где же у неё тут нора, но лиса петляя, упорно уводила его на запад. Так идя за лисой, часа через два он услышал, как впереди тявкают лисы и когда подошел поближе, то увидел, что возле санной колеи под огромной елью кто-то сидит. Черной лисы и след простыл, а вокруг ели тявкают рыжие плутовки. Пригляделся – вроде старушка какая-то немощная. Иван к ней, она так ослабла, что даже говорить не может, только кашляет. Не стал таёжник долго расспрашивать, что да почему, укутал находку в мягкую шкуру молодого оленя, сладил волокушу и притащил домой. Мать, с сестрой только руками всплеснули, да в голос завыли. Повыв немного, сообразили что делать, согрели в баньке, отпарили, и оказалось, что и не старушка это вовсе, а совсем молоденькая девушка, только сильно исхудавшая, да чахоткой измотанная.
Потом она рассказала, что везли их обозом из Петербурга, и она не помнит, как оказалась на дороге, толи сама выпала, толи оставили помирать на дороге обозники. Тогда из Санкт-Петербурга обозами вывозили всяких князей, графинь и их отпрысков на Севера для перевоспитания. Некоторые обозники, чтобы зря не возиться, сразу же за городским шлагбаумом пускали  никому не нужных врагов свергнутого строя в расход, деньги то им все равно платили вперед. Тем, кому повезет поболее, довозили бедолаг и до места назначения, часто это было чистое поле, а точнее заснеженное болото и трудно сказать, кому повезло больше. Но Марии, так звали девушку, действительно повезло. Бросили её или потеряли, но нашел её на санной дороге в тайге, где окрест на сто вёрст, ни души, добрый человек. Нашел и выходил. Если бы Иван не нашел Марию тогда, то лисы и волки за ночь ничего бы от нее не оставили и если бы он не стал её выхаживать то прожила бы она от силы дня три.
Мать Ивана с сестрою отпарив и отогрев Марию сразу так и сказали – нежилица, вот-вот помрет, и в чем только душа держится: кожа да кости. Что делать они не знали и решили как Бог даст пусть так и будет. Но Бог, не понятно, из каких соображений, дал Марии Ивана, который ничего ждать не хотел и решил побороться за жизнь несчастной девушки вполне серьезно. Привез из уездного городка доктора, тот осмотрел больную и сказал, что шансов у девушки выжить не больше чем у сосульки летом на солнцепеке, потому что легкие у неё почти полностью сгорели. Но Иван выложил серебристых  соболей чистой выделки на треть хорошей шубы, и доктор пообещал навешать больную. При этом доктор добросовестно выписал рецепт, но сказал что лекарств этих нет даже в Питере.

Часть 2
Крут и упрям был характером Иван и с таким раскладом событий похожим на приговор не согласился. Нет лекарств, значит, нет, и по совету местного знахаря Шомесова стал лечить Марию народными методами. Вся деревенская детвора каждый день собирала березовые почки и кончики пихтовых веточек и приносила их в дом Ивана. И оставив все свои промысловые дела, таежник каждый день готовил отвары на березовых почках и пихтовых лапках. Поил Марию по очереди то березовым, то пихтовым отваром, после отвара с интервалом в пять минут давал по чайной ложке собачьего и медвежьего жира и затем столовую ложку молока с диким мёдом. Утром и вечером Иван прогревал Марию в парилке, подбрасывая отвары трав на каменку, но так, чтобы пар был сухим и прозрачным не клубился, а поднимался вверх прямыми струями. Прогрев девушку сухим паром, Иван в парилке обмазывал её горячей кашицей от отваров, нанося утром тонкий слой пихтовой массы спереди, а берёзовой сзади, а вечером наоборот. Потом обертывал в мягкую холстину, заворачивал в тулуп и в таком коконе выносил её на улицу и усаживал в специально сделанное кресло под соснами часа на два. Потом заносил в дом, опять натирал собачим и медвежьим жиром поил горячим молоком и укладывал в мягких пыжиковых шкурах на печку.
Так, практически без всякого результата, он нянчился с Марией до марта. Мать, жалея сына, только плакала. Иван осунулся, похудел, и мать уже стала беспокоиться, не подхватил ли он чахотку. Вначале этой битвы с судьбой все думали, что Мария скоро помрет, и даже молили, чтобы скорее отмучилась. Доктор, наезжая каждую неделю, только покачивал головой, удивляясь, что девушка еще жива, оставлял какие-то лекарства и, получив две очередные шкурки, уезжал. Но весной с пришедшим солнцем девушка пошла на поправку и стала ходить. Выходил Иван Марьюшку. Все, конечно, были этому рады, правда мать Ивана стала замечать, что чем быстрее поправляется девушка, тем грустнее становился Иван. В конце марта, когда Мария встала на ноги, она вдруг стала стесняться Ивана, хотя раньше беспомощно принимала все лечебные процедуры и внимательно выслушивала, все что он  говорил.  Однако как только силы стали потихоньку возвращаться, она стала стыдиться своей наготы и Иван, оставив девушку на попечение матери и сестры со строгими инструкциями как лечить, ушел на промысел. Погода была отличная, удача ему улыбалась, и он быстро наверстал все пропущенные месяцы. И даже наловил в подарок для Марии на побережье серебристого песца.
Домой Иван возвращался почти после месячной охоты со смешенным чувством ожидания чего-то необычного и робости. Это чувство было совсем непривычным для матерого промысловика с одним ножом и рогатиной ходившего на медведя. Оставив большую часть добычи в схране, налегке, с одной упряжкой оленей Иван торопился домой волнуясь как ребенок. Еще когда он по реке бежал рядом с упряжкой, тяжело груженой добычей, и подгонял оленей хореем ему показалось что на крыльце дома кто-то стоит, хотя было еще совсем раннее утро. Расстояние было большое, но Иван был уверен, что это Мария. Несмотря на усталость от долгой охоты и трехдневного перехода Иван бежал легко и даже радостно. Фигурка спустилась к реке и по льду двигалась к нему навстречу, и хотя еще нельзя было различить лица, Иван знал кто это, он крикнул, чтобы она не шла и оставалась на месте, но ветер сносил все звуки. Олени, поравнявшись с Марией, остановились без всякой команды.

Часть-3
Длинные дни и ночи промысла он думал, что скажет при встрече и даже придумал, как ему казалось очень хорошие слова, но, увидев Марию бегущую к нему в распахнутом полушубке, качающуюся от ветра и улыбающуюся, таежный волк оробел как ребенок. Шаги его становился все медленнее, ноги наливались свинцовой тяжестью и, не доходя метров десять, Иван остановился, не в силах сделать больше ни одного шага. Мария тоже остановилась, вспыхнула румянцем и, протянув тонкие руки медленно, пошатываясь пошла ему навстречу. Для Марии этот лёгкий бег в пятьсот метров был самым длинным после выздоровления и как только она коснулась его рук, ноги у неё подкосились. Занёс её Иван в дом как маленького ребёнка, прижавшуюся и плачущую и, не опуская на пол попросил у матери благословения.
…
Историю эту можно было бы тут и закончить сказав, что прожили они долгую и счастливую жизнь. Но вот только сама история на этом не закончилась. Иван с Марией поженились и жили тихо счастливо. Соседи завидовали Ивану и радовались его счастью, такое бывает разве что в сказках. Незаметно пролетели пять лет. Казалось, ничего не сможет омрачить их счастья, но только Марьюшка стала всё чаще печалиться, а когда Иван спрашивал, чего это она грустит, отвечала, что хочет родить Ивану ребеночка. Врач, заглядывавший в деревню уже по привычке, категорически заявил, что рожать ей нельзя. Легкие каким-то чудом и зарубцевались и чахотка закрылась, но родов она не выдержит. Однако Мария молилась, чтобы послал им Господь девочку и вскоре забеременела. Иван отговаривал её, объяснял, что доктор не советует этого делать, что она не сможет даже выносить ребеночка, но Мария ничего и слушать не хотела. С Иваном она и ранее была всегда мила и ласкова, но когда стала носить ребёнка, то просто расцвела и излучала тепло и ласку. Иван чувствовал это душевное тепло, радовался и тревожился. У него появлялось чувство, будто она прощается с ним.
Весной Мария родила Ивану девочку, хорошую да пригожую и за два дня сгорела как свечка. Несмотря на протесты врача, она еще три раза покормила дочку грудью и попросила назвать Прасковьей в честь своей бабушки Прасковьи Гавриловны Лопухиной. Перед уходом она поцеловала доченьку в щечку, улыбнулась Ивану, слабо сжала его руку и закрыла глаза.

Часть-4

Так трех дней отроду крошечная Прасковья Канева осталась без матери. Однако теплом её не обошла судьба и росла доченька Ивана и Марии, не ведая никаких забот. Была всеобщей любимицей, не только дома, но и во всём селении. Сам Иван называл доченьку Праночкой, любил пуще всей своей жизни, и баловал неслыханно. Да и бабушка с тёткой не отставали, не разрешали ей делать никакой работы, кроме вышивания, хотя сама Праночка всегда старалась им помочь. Ласковая и пригожая девочка с белыми, как лён волосами, заплетенными в аккуратные косички, и синими как небо перед закатом солнца глазами была просто ангелом.
Но быстро летит время, подросла и Праночка, радуя отца и родных, закончила школу круглой отличницей. Красота её неимоверная притягивала парней со всей округи и стали свататься к ней женихи со всего Севера. Но Праночка, ни на кого не обращала. И вот однажды увидел Праночку молодой и статный охотник Василий Изьюров и потерял покой и сон. Сказать, что Праночка ответила ему взаимностью можно разве что с великой натяжкой. Так улыбнулась ему разочек, когда он проходил мимо её дома.
Василёк эту улыбку принял как одобрение и твёрдо решил покорить сердце гордой красавицы. Однако не простое это оказалось дело, не знал Василий как к ней подойти. Пробовал поднести ей на масленицу меха дорогие, а она со смехом отвергла подарок, мол, меха у моего папеньки куда лучше. И то, правда, Иван лучший промысловик на побережье. Решил в боях кулачных удаль показать, так она пуще смеётся, мол, готовится Василёк жену колотить? Совсем извёлся Василий. Тем, кто только на Праночку посмотрит, таких калачёй отвешивал, что мало никому не казалось, а она только смеётся
Надоумил его кто-то сходить к старику Шомесу, он из рода шаманов, и сам шаманит, может, что и подскажет. Долго думал старик, ничего придумать не смог и рассказал, что там с той стороны Северного моря в горах есть пещеры, где растет горный золотисто-розовый хрусталь. Есть поверье, что если молодой парень успеет обернуться туда и обратно за одну ночь и принесет для своей любимой этот кристалл, то полюбит избранница его на веки. Но идти туда надо только с чистым сердцем, человек с нечистыми помыслами не пройдет, погибнет. Идти надо только одному и брать с собой можно всего одну упряжку из шести собак, а еды не более собственного веса. А главное вернуться герой должен до первого луча солнца  и вручить кристалл своей любимой.

Часть-5

Не стал Василий даже думать о трудностях такой прогулки, а сразу же начал готовиться в дорогу и как только пришла полярная ночь, отправился за заветным камнем на Аляску. Перед самым уходом заскочил к Праночке, сказал, что сбегает за приворотным камнем. Побледнела красавица, ни кровинки в лице, и говорит что, мол, за глупости.
В селении все знали, куда ушел Василий, хотя чужим говорили, что промыслует охотник на побережье. Многие жалели парня, думая, что сгинул молодой охотник, шутка ли такая прогулка. Но Василий вернулся, успел в положенный срок и сразу пришел к дому Каневых.
Утром, когда Иван вышел на крыльцо и увидел Василия, то ничего не говоря, позвал Праночку. Протянул Василий Праночке горный желто-розовый кристалл, взяла она его в руки и улыбнулась. С тех пор стали они неразлучны и всё, как и положено, к свадьбе шло. Полюбила Праночка молодого охотника, за его мужество, за удаль молодецкую за сердце честное, а может быть, и вправду камень этот волшебный был.
Но ворвалась в их жизнь, как и миллионов других людей великая война и ушел Васенька, как и все на фронт. Всего-то и успели они один раз поцеловаться, перед крыльцом её дома, после того как показал Василий Праночке свои голубые озёра. Уходя на фронт, спросил Василий, будет ли его ждать его любимая? И ответила Праночка, что дождётся его, сколько бы не прошло времени.
Воевал Василий снайпером и не было ему равных на всем финском фронте. Много он крови попортил фашистам и их приспешникам. Занесли его фашисты в черный список, награду большую обещали тому, кто его убьёт. И фашистские снайпера открыли на него настоящую охоту. Так и сгинул Василий в неравном бою.   
Еще не пришла похоронка, когда взяла Праночка снаряжение Васеньки, жениха своего и стала жить на озерах, где он рыбу ловил да дичь добывал. Родственники рассказали ей, что пришла похоронка, что погиб её Васенька, но никого не слушала Праночка и ждала своего любимого. Иван помогал дочери до самого последнего своего дня, уговаривал её домой вернуться, но крут был характер у его доченьки, не хуже папенькиного.
Сначала многие приходили к ней на озёра, кто проведать, кто домой позвать. Шли годы разные, неровные, и только лёгких среди них небыло. Сколько народу сваталось к лесной красавице, да бестолку.  Неумолимое время брало свое, исчезли из её жизни старые знакомые, одни ушли в мир иной, другие растерялись в лабиринтах жизни. Состарилась и хранительница озер. Со временем, как-то незаметно стали её кликать бабкой Параськой и вскоре все к этому имени привыкли, да и поправить уже было некому. Однако в душе хранительницы озёр сохранился великий огонь, который хранил её от всяких напастей.
Однажды я рыбачил на озере и проплывая на лодке мимо её избушки увидел, что сидит она на своём маленьком причале. Крикнул как всегда приветствие, а она не ответила.  Подплыв, ближе увидел, что сидит Параська на лавочке и смотрит в озеро неподвижными синими-синими глазами и улыбается, а в руках её золотисто-розовый кристалл сверкает.
Похоронили её рядом с избой на берегу озера, а кристалл я в озеро кинул. Рассказывают, что теперь ночью на озере откуда-то со дна идет по утрам золотистый свет. Но это уже совсем другая история.